«РосРАО» начало дезактивацию «грязных» ДОТов Санкт-Петербурга — так называемую «линию Сталина» Карельского укрепрайона. В Ленобласти злоумышленник унес из ДОТа смертельно опасный светосостав, содержащий радионуклид радий-226.
В начале прошлого года «БЕЛЛОНА» опубликовала журналистское расследование «Линия Сталина: смертельная радиация ДОТов Карельского укрепрайона». В это же время в петербургских и центральных СМИ прошел целый шквал публикаций на эту острую тему. Год и семь месяцев всевозможные ведомства перекидывали друг другу проблему как горячую картофелину. Писали отписки, «переводили стрелки» друг на друга.
И только вчера в пригороде Санкт-Петербурга, поселке Белоостров ФГУП «РосРАО» (Федеральное государственное унитарное предприятие «Предприятие по обращению с радиоактивными отходами – «РосРАО») приступило к дезактивации первого из пяти радиоактивных ДОТов. В нем была взломана дверь, и любой мог туда войти совершенно спокойно.
Над пулеметными станками в ДОТах (ДОТ – долговременная огневая точка) установлены «шкалы слепого наведения». Это металлические пластины, покрытые светосоставом постоянного действия (СПД), в котором для свечения использовался радий-226 (период полураспада – 1600 лет). Министерство обороны бросило ДОТы на произвол судьбы в 1993 году.
За 25 лет светостав стал осыпаться, покрыв пулеметные станки и полы мощными очагами радиоактивной «грязи». В «РосРАО» рассчитывают, что общий объем загрязнения в ДОТах у Белоострова составит 1, 21 кубических метра. После дезактивации радиоактивные отходы (РАО) разместят на долговременное хранение в специализированные пункты хранения.
Работы рассчитывают окончить 31 октября этого года. По завершению работ «РосРАО» проведет постдезактивационный контроль объектов и передаст данные в отдел по надзору за радиационной безопасностью Управления Роспотребнадзора по городу Санкт-Петербургу.
Проблема стала сдвигаться с мертвой точки. В городе? А в Ленинградской области? В середине августа я обнаружил в одном из ДОТов вблизи поселка Гарболово следы соскобов на пластине со смертельно опасным светосоставом.
Радиоактивный марафон
Признаюсь, только в феврале прошлого года, побывав в одном «грязном» ДОТе, услышав как бешено трещит дозиметр-радиометр, я осознал, с какой опасностью мы столкнулись. А когда побывал еще в десяти таких же, узнал, что всего в Карельский укрепрайон входит 230 ДОТов. И, возможно, половина из них «светит».
Увидел, что ДОТы стоят в садоводствах, вблизи них, на территории санаториев и домов отдыха. И доступ внутрь этих сооружений – абсолютно свободный. А в них, совершенно не подозревая об опасности, побывали уже десятки тысяч людей, и многие – с детьми. В железобетонных коробках живут – и подолгу, рыбаки, охотники, грибники, туристы.
Вместе со сталкером Антоном Коломицыным мы были в ДОТе, который стоит на просеке ЛЭП. Внутри бетонной коробки наши дозиметры тревожно затрещали. Все механизмы «добрые» люди уже унесли. Сколько они при этих работах «нахватали» ионизирующего излучения, куда это железо ушло, где его переплавили, куда еще растащило радиоактивную грязь, нам еще предстоит узнать. В ДОТе на полу остались куски СПД. На них брошены фуфайки. «Светило» от них мощно. Тут же лежали пустые водочные бутылки, просаленная бумага. Ночевали, выпивали, закусывали. Облучались.
В ДОТах стало модным компаниями отмечать Новый год и День Победы. Выпивают, желая друг другу здоровья. И – облучаются. Выпивают за Победу. А эхо войны догоняет их излучением.
О смертельной опасности уровней радиации в «грязных» ДОТах мне говорил Юрий Щукин – много лет он возглавлял Комиссию радиационного контроля Ленгороблисполкомов (КРК). Она закрыла регион от поступления чернобыльской «грязи». Щукин уверен, что особенно опасны эти уровни излучения в ДОТах для детей.
– Самое опасное в «грязных» ДОТах – это аэрозоли с альфа-частицами, – рассказывал он. – Поверхностное загрязнение – от него можно отмыться, а когда аэрозоль попадет внутрь организма – вот, что страшно. Внутри у тех, кто «проглотит» эти альфа-частицы, будет сидеть маленький «ядерный реактор». Сидеть и облучать его изнутри. Врачи будут искать причину возникновения болезней и не смогут поставить диагноз – они не поймут, отчего такая картина. Военные должны проводить тотальную проверку всех, кто живет рядом с такими ДОТами, вычислять, кто мог попасть в них, но не живет в садоводствах. Зоны вокруг радиоактивных ДОТов должны закрываться, и нужно проводить дозиметрическое обследование всех и вся. Предстоит очень тяжелая, муторная работа. Ведь «грязь» могли растащить по дачам, домам, квартирам в Петербурге.
Из досье «Беллоны.Ру»:
«Дети крайне чувствительны к действию радиации. Относительно небольшие дозы при облучении хрящевой ткани могут замедлить или вовсе остановить у них рост костей. Чем меньше возраст ребенка, тем сильнее подавляется рост костей. По-видимому, для такого действия радиации не существует никакого порогового эффекта». Это выводы по итогам 30-летней работы Научного комитета по действию атомной радиации (НКДАР), созданного при ООН.
Мне в том феврале казалось, что после такой мощной информационной волны вмешается Государственная Дума, ее комитеты заставят Министерство обороны поднять части радиационной, химической и биологической защиты Западного военного округа, части МЧС, начнется массовое обследование ДОТов, двери в «грязные» заварят прочными решетками. И начнут дезактивацию.
Именно так поступили бы власти в соседней Финляндии, Норвегии. Парламенты этих стран непременно стали бы проводить расследования – как посмели министерства обороны, живущие за счет налогоплательщиков так варварски поступить со своим имуществом, опасным имуществом? И опять же – имуществом, построенным на деньги все тех же налогоплательщиков.
Что мешало властям, Роспотребнадзору, МЧС, Минобороны, «Росатому», «РосРАО» признать это радиационной аварией? Что, не было законодательной базы? Да вот она – согласно Закону «О радиационной безопасности населения»: «Радиационная авария — потеря управления источником ионизирующего излучения, вызванная неисправностью оборудования, неправильными действиями работников (персонала), стихийными бедствиями или иными причинами, которые могли привести или привели к облучению людей выше установленных норм или к радиоактивному загрязнению окружающей среды».
Может быть, не было денег? Есть! Есть Федеральная целевая программа «Обеспечение ядерной и радиационной безопасности на 2016-2020 годы и на период до 2030 года». Финансирование программы составляет 577,2 миллиарда рублей.
Но когда наша редакция стала получать отписки из всевозможных ведомств, я понял, что практически не знаю эту страшную бюрократическую машину. Молчала Госдума. Не встревожились ее комитеты и фракции. Именно 3 февраля 2017 года в Роспотребнадзоре заявили:
«По результатам выполненных измерений мощность дозы внешнего гама-излучения составляет 0,116-0,119 мкЗв/час, что не превышает средних многолетних значений. Участков радиоактивного загрязнения/радиационных аномалий в обследованных местах возможного нахождения людей (дороги, тропинки, остановки общественного транспорта вблизи лесного массива) не выявлено».
И уточнили, что никакой опасности для жителей близлежащих поселков Грузино и Керро не обнаружили, а ситуация остается на контроле Роспотребнадзора.
В этот же день в пресс-службе Западного военного округа сообщили, что радиационный фон на месте размещения указанных объектов Карельского укрепрайона соответствует естественным фоновым значениям, что подтверждено замерами, ранее неоднократно проведенными специалистами радиационной, химической и биологической защиты Западного военного округа.
Лето проходило, журналисты били тревогу, чиновники писали отписки, согласовывали и утрясали.
Ровно год назад, в сентябре 2017 года смертельную радиацию ДОТов Карельского укрепрайона подтвердили ученые Петербургского института ядерной физики. Выступая на XII международном ядерном форуме «Безопасность ядерных технологий: Аварийная готовность и реагирование» научный сотрудник Игорь Окунев сообщил:
– В начале этого года было обнаружено радиоактивное загрязнение в бесхозных долговременных огневых точках по линии бывшего укрепрайона Карельского перешейка от Финского залива до Ладожского озера. Из 100 первично обследованных ДОТов (а всего их около 200) 70% показывает повышенные уровни радиации.
Факт выявления радиации в ДОТах носил случайный характер, и дальнейшее обследование проводили инициативные, но профессионально не подготовленные люди, и без надлежащих технических средств. Из многих ДОТов мародеры унесли шкалы слепой наводки, и где они находятся сейчас, никто не знает. Доза гамма-излучения в ДОТах в среднем составляет до 400 микрорентген в час (~ 4 мкЗв/ч), а альфа – излучения – до 25 000 альфа-частиц в минуту на кв. см.
Отвечая на мой вопрос о том, что нужно знать тем, кто рискнет полезть в ДОТы Карельского укрепрайона, ученый однозначно заявил:
– Зарубить на носу – это смертельно опасно!
– Согласно Нормам Радиационной Безопасности (НРБ-99/2009), даже на поверхности в рабочих помещениях, где профессионалы – и те пребывают временно, должно быть не больше сотни частиц, а тут вы обнаружили 25-30 тысяч – это максимальное количество, которое может замерить прибор. Там может быть больше. Намного», – рассказал Юрий Щукин про опасность альфа-излучения.
Из досье «Беллоны.Ру»:
До 1970-х годов на шкалы различных приборов наносился светосостав постоянного действия. содержащий соли радия-226. В отличие от фосфора, такой состав светился десятилетиями, постепенно теряя яркость. Область применения была разнообразна: часы, компасы, авиаприборы, вольтметры, амперметры, манометры, тумблеры, прицельные приспособления, шкалы в военных установках, новогодние игрушки, настенные картины. Поскольку по химическим свойствам радий-226 похож на кальций, то, попадая в организм, он накапливается в костных тканях, вызывая рак костей. Кроме рака костей, радий является причиной такого заболевания, как анемия, поскольку он воздействует на костный мозг.
И лишь в самом конце декабря прошлого года все ДОТы Карельского укрепрайона были обследованы. Обследование провело ООО «Техно Терра» – проектно-изыскательская организация, выигравшая тендер, объявленный правительством Ленинградской области.
«175 ДОТов мы обследовали по Ленинградской области, 44 – по Санкт-Петербургу. Все они входили в Карельский укрепрайон», – рассказал генеральный директор «ТехноТерры» Владимир Решетов.
Отвечая на вопрос, может ли он дать гарантию, что сейчас, когда обследование завершено, в них действительно закрыт доступ, на всех ли «загрязненных» ДОТах установлены таблички со знаками радиационной опасности, обтянуты ли они предупреждающей лентой, восстановлены ли на них решетки, Решетов констатировал:
– Восстанавливать решетки – не наша задача по контракту, но наша гражданская позиция. Если есть возможность закрыть доступ, чтобы никто не мог попасть внутрь, то мы это делаем. И закрываем, и вешаем замки. Но физически заварить, поставить двери – это своя строительная работа. По Санкт-Петербургу грязных ДОТов очень мало, и они все были выявлены в результате первого этапа обследования. Из 44, по-моему, – около 10 или 15. А вот по Ленобласти «грязных» участков в ДОТах выявлено 66.
В лесах у Гарболово
В середине августа этого года я решил проверить, что же происходит в ДОТах Карельского укрепрайона, где были обнаружены шкалы, с нанесенным на них светосоставом постоянного действия.
Первым проверил ДОТ у деревни Керро. Стоит он буквально в пятнадцати метрах от шоссе. До этого я побывал в нем трижды: два раза с волонтером Михаилом Башневым, один раз с Игорем Окуневым. Двери в бетонный бункер тогда были открыты – заходи, кто хочешь. Рядом с бункером был разбит огород, на ухоженных грядочках росли овощи. Грядочки и все вокруг бункера Игорь Окунев тщательно замерил. «Грязи» не было. Но внутри «светило сильно: и по гамма, и по альфа». Во время своего августовского похода я убедился – стальная дверь в ДОТ надежно закрыта и перетянута лентой.
А вот картина, которую я увидел в окрестностях поселка Гарболово, меня ужаснула. К ДОТу, в котором я уже был, и видел, в каком виде там шкалы с СПД, меня повела жительница Гарболово Ольга Баранова. Она еще совсем недавно вела кружок юных экологов и туристов. И по всем бетонным бункерам водила школьников на экскурсии.
От грунтовки до бетонного сооружения всего километр по тропинке, которая когда-то была дорогой – по ней подвозили боеприпасы и продовольствие. Живописная такая тропинка, с грибочками вокруг. Дверь в «грязный» ДОТ была открыта. На решетке висели респираторы. Использованные. Никаких знаков «Радиация» не было. Не было и предупреждающей об опасности ленты на входе.
На шкале все так же висели лохмотья светосостава постоянного действия, все так же шло мощное гамма излучение. «Светило» 7 100 микрорентген в час (~ 71 мкЗв/ч) . Мой поверенный, профессиональный дозиметр-радиометр МКС-01СА1М в режиме измерения «Альфа» зашелся в треске и выдал 30 000 альфа-частиц в минуту с квадратного сантиметра. Это предел его измерения.
Мы с Ольгой быстро покинул опасную зону. И только тут, отойдя на метров пятнадцать, заметили, что в траве лежит использованный кем-то белый комбинезон, а рядом с ним комком валяется предупреждающая об опасности лента. Значит, сюда ходят сталкеры, любители острых ощущений, ходят. Облучаются, рискуют – но ходят. Несмотря на все газетные публикации, репортажи по телевидению, запрещающие знаки. Тут-то я и вспомнил, что для сталкеров, туристов знак «Радиация» уже давно стал «попсовым», как они сами говорят. Немало в Интернете фотографий, где туристы держат в руках таблички со знаком «Радиация» и в подписях иронизируют: «Непонятно, каким таким посторонним доступ запрещен – ДОТ не является ничьей собственностью, выходя из зоны ответственности всех». По-прежнему в Интернете десятки туристических фирм предлагают экскурсии по Карельскому укрепрайону.
Второй ДОТ мы отыскали с трудом. Ольга Баранова, которая прекрасно знает местность, много лет занималась спортивным ориентированием, долго ходила в его поисках зигзагами, хоть и карта у нее была отменная – в одном сантиметре 150 метров. Наткнулся на бетонную уродину я, да и то совершенно случайно. Нашел на горушке густо заросшую лесом траншею и пошел по ней. Дверь и в этот ДОТ была открыта, никаких знаков опасности не было. Но в нем все было чисто. Дозиметр-радиометр показал 20 микрорентген в час (~ 0,2 мкЗв/ч) .
Самая страшная картина открылась нам в третьем ДОТе. И тут – никаких предупреждений. Дозиметр-радиометр тревожно затрещал прямо у входа. Похоже тут здорово наследили мародеры – выносили что-то «светящееся». На шкале слепого наведения висел лоскут светосостава постоянного действия. Остального СПД на шкале не было. Но в свете фонаря явно были видны следы соскобов. Веером. Вот что выносили мародеры. И где сейчас этот СПД, в чьих руках? Не террористы ли тут поработали в поисках сырья для «грязной бомбы»? И сколько еще таких шкал слепого наведения уже утащили и утащат лихие люди, пока наша неповоротливая государственная машина будет все эти «грязные» ДОТы дезактивировать?
В лесах у Белоострова
У ДОТа, который стоит в 100 метрах от шоссе, ведущего к Белоострову, нас вместе с Алексеем Щукиным, атомщиком-профессионалом, экспертом нашего издания встретил заместитель директора Ленинградского отделения ФГУП «РосРАО» по радиационной безопасности и обращению с РАО Александр Плотников. Двое рабочих в респираторах и касках готовились войти внутрь ДОТа. Плотников стал рассказывать:
– Мы заключили договор с Комитетом по природопользованию СПб в конце августа и вот – приступили к работам. Ситуация в этом сооружении очень непростая. С прицельной шкалы СПД давно уже стал падать на пулеметный станок, на пол. Все оборудование проржавело, светосостав въелся в ржавчину, поэтому дезактивация очень затруднена. Радионуклид радий-226 вместе с влагой проник и в бетон.
Говоря о мощности по гамма- и альфа-излучению, он отметил, что в центре бункера, где находятся три пулеметных станка, мощность дозы достигает 12 микрозивертов в час (~ 12 000 мкР/ч) . Природный фон – 0,4–0,5. У самой шкалы гамма – фон достигает 80 микрозивертов (~ 80 000 мкР/ч) . На просыпях светосостава порядка 20-30 мкЗв/ч. Альфа-активность достигает 10-15 тысяч частиц с одного квадратного сантиметра в минуту.
– Поселок Белоостров – рядом, до шоссе сто метров, в ДОТ могли заходить и грибники, ягодники, туристы, геокешеры. Несть им числа – желающим побывать в военном ДОТе. Ничего они на ногах не вынесли? Языка «грязного» нет у ДОТа?
– Мы, естественно, сначала обследовали территорию вокруг этих пяти ДОТов, никакой «грязи» не нашли. Но такая вероятность есть. Конечно, могли зайти, наступить на те же просыпи СПД, и что-то могли вынести на подошвах, но очень незначительную часть, а если при этом была влажная погода, то это практически тут и осталось.
Плотников также прокомментировал опасения экологов и журналистов о том, что пока эти ДОТы беспризорны, нет заваренных дверей, шкалы с СПД могут вынести, особенно, «люди с недобрыми намерениями».
– Эти опасения вполне обоснованны, такие вещи надо убирать. Когда мы после заключения договора зашли в ДОТы, обследовали их, то все двери позакрывали, вывесили знаки радиационной опасности. В этом, кстати, двери были взломаны. Тут не только гамма-излучение опасно, больше всего опасно альфа-излучение, когда альфа-частицы попадают внутрь организма. И это принесет самый существенный вред. Нужно как можно быстрее ликвидировать эту ситуацию. Про проблемы с «грязными» ДОТами в Ленинградской области мы знаем, знаем, что проводили обследование, понимаем, что с ними надо работать, и мы к такой работе готовы.
По его данным, у Белоострова, предвидится собрать более одного кубометра радиоактивных отходов: «Когда работаешь с РАО, прогнозировать, сколько у тебя получится продуктов дезактивации очень сложно».
– Куда будете вывозить?
– У нас есть специализированная организация, ее образовали в 2008 году, на базе ГУП РосРАО, куда вошли спецкомбинаты «Радон». На нашем предприятии есть технологические установки, как по переработке РАО, так и по хранению. Естественно, есть у нас и спецтранспорт, на котором мы такие отходы вывозим. Есть специальные контейнеры для вывоза таких «продуктов». И есть сертифицированные контейнеры, в которых мы храним эти РАО. Проблема только в том, что тут условия необычные, есть ДОТы, куда очень тяжело добраться, а нам нужно завозить оборудование, чтобы вести работы по дезактивации.
– Придется к некоторым ДОТам все же проводить дороги?
– Вопрос этот мы еще решаем. Возможны два варианта: мы проводим те работы по дезактивации, которые позволят там безопасно находиться длительный период, потому что, убрав мощность дозы с 12 микрозивертов до 0,2–0,3, уже специалист может спокойно работать. Потом, понимая, что там внутри есть радий-226, который выделяет газ радон, необходимо организовать вентиляцию в бункере. Понимая, что эти соединения могут пылить, могут образовываться радиоактивные аэрозоли, нужно будет покрывать пулеметные станки полимерными покрытиями: покрыть ими полы, все места, где были выявлены пятна РАО. После распыления этих покрытий образуется прочная пленка. И вот тогда это можно оставить для истории. Это первый вариант, а второй – самый радикальный – нужно все оборудование вырезать и вывезти. Но если мы разрежем эти станки, сложно будет восстановить их в том виде, в котором они были.
–Шквал публикаций о том, что в Карельском укрепрайоне Петербурга и Ленобласти в ДОТах есть опасные уровни излучения, начался 3 февраля прошлого года, то есть 19 месяцев назад. Я обратился к начальнику управления по коммуникациям ФГУП «РосРАО» Денису Плещенко и спросил, если бы областные и городские власти, обратились бы в «РосРАО» сразу же, вы бы также мгновенно отреагировали?
– Конечно. Как только Комитет по природопользованию Санкт-Петербурга объявил конкурс, мы приняли в нем участие. Были и другие организации, но мы этот конкурс выиграли.
Несмотря на девятнадцатимесячную волокиту и на то, что грязных ДОТов в Ленинградской области еще десятки, Плещенко отметил, что областное правительство (лично губернатор Ленинградской области) уже обратилось в Госкорпорацию «Росатом». И вопрос сейчас рассматривают.
Говоря от опасности, идущей из ДОТов, Алексей Щукин – атомщик-профессионал, 40 лет лет отработавший в атомной отрасли (ВНИПИЭТ и ФГУП «Атомфлот»), отметил:
– Радионуклид радий-226 (период полураспада 1600 лет), испуская альфа-частицы, превращается в радиоактивный радон-222 (период полураспада 3,8 суток), который, в свою очередь, опять же через альфа-распад превращается в радиоактивный полоний-218 и далее в другие изотопы этого элемента. Радон – тяжелый инертный газ. Он «ползет» из ДОТов и расползается вокруг них, превращаясь в другие радионуклиды, и может представлять для людей большую опасность на расстоянии до десятка метров от самих ДОТов.
Откуда в ДОТах радий-226?
Шкалы слепой наводки с нанесенными на них светосоставом постоянного действия – отнюдь не изобретение поры военного лихолетья. Они появились во время модернизации ДОТов, уже после войны. Но зачем понадобилось «вбухивать» немалые деньги в укрепрайон, который находился так далеко от государственной границы – она ведь после 1945 года отодвинулась на север от Выборга.
Финляндия стала одним из наших важнейших стратегических партнеров. Мы с ней весной 1948 года заключили Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи. В 1952 году в Хельсинки были проведены Олимпийские игры. Может быть, именно в этот момент возникла хоть какая-то угроза нападения финской «военщины»? Есть свидетельства, что модернизировали и достраивали Карельский укрепрайон, поддерживали его боеспособность вплоть до 1960-ых.
Евгений Балашов – историк, писатель, знаток истории Карельского перешейка, выдвинул такую версию причин модернизации: «При Хрущеве собирались отдать Выборг финнам, бродила в верхах такая идея. А значит, граница должна была вновь пройти по старым рубежам. Мое предположение – военные стали модернизировать ДОТы, не ожидая, пока граница придвинется. Возможно, и смещение Хрущева произошло, в том числе, из-за таких его намерений».
А волонтер Михаил Башнев, который, на свой страх и риск, обследовал с дозиметром практически весь Карельский укрепрайон, считает, что радий-226 может быть не только в ДОТах:
– Часто, когда я искал ДОТы, натыкался на всякое полевое дополнение к ним – на ДЗОТы – деревоземляные огневые точки. И заметил, что в них «черными копателями» были проведены раскопки. А в этих ямах видны баки для воды, которые использовались в ДОТах для охлаждения стволов «Максимов». Сами ДЗОТы были сделаны из бревен, за такое количество лет бревна эти обвалились, сгнили, обнаружить, были ли в них амбразуры для пулеметов уже нельзя. Но одно наличие баков для охлаждения пулеметов говорит о том, что и в ДЗОТах могли быть шкалы с СПД. И когда ДЗОТы раскапывали, то СПД, отвалившиеся от шкал, могли попасть в песок. А на этом песке уже проросли трава, кустарники, деревья. И тянут радий-226 из грунта. И грибы там могут быть с радием-226, и ягоды.
Последствия
То, что у всех, кто не раз бывал в опасных, «грязных» ДОТах, крутил ручки пулеметных станков, ночевал на кусках СПД, пусть и подстилал ватники или туристические коврики, могли начаться раковые заболевания, обостриться хронические заболевания – не требует доказательств. Но как отследить это? В садоводствах, выросших рядом с Карельским укрепрайонам, участками владеют, в основном, жители Петербурга. Их заболевания отразились в статистике Петербурга. Жители деревень по соседству с опасными бункерами тоже в них бывали, если не детьми, так уже во взрослом возрасте. Нужно анализировать число онкозаболеваний именно всех этих жителей. Случайно ли нет, но новый областной онкологический центр строится именно во Всеволожском районе, где больше всего «грязных» ДОТов – в поселке Кузьмолово.