На горизонте маячит важнейшая веха в 175-летнем плане Канады по захоронению ядерных отходов под землей: пара муниципалитетов в провинции Онтарио должны решить, будут ли они готовы принять у себя эти радиоактивные отходы.
В конце следующего года Организация по управлению ядерными отходами Канады (NWMO) планирует выбрать место для канадского глубинного геологического хранилища РАО, где миллионы контейнеров отработанного ядерного топлива будут размещены в сети полостей, соединенных подземными туннелями, на такой же глубине под поверхностью Земли, как высота башни CN Tower — если процесс пойдет по плану.
Речь идет о районах Вабигун-Лейк-Оджибвей-Нейшн-Игнас на северо-западе Онтарио и Сауджин-Оджибвей-Нейшн-Южный Брюс на юге Онтарио. Муниципалитеты и «первые нации» планируют провести голосование в следующем году, что станет кульминацией многолетнего процесса сбора информации, который, по словам некоторых, оставил глубокие разногласия в их муниципалитетах.
Процесс создания глубинного геологического хранилища РАО длится уже более 20 лет. Организация NWMO была создана в соответствии с канадским законодательством в 2002 году и финансируется корпорациями, производящими ядерную энергию и радиоактивные отходы, такими как Ontario Power Generation и Hydro-Quebec.
Хотя чиновники говорят, что они уверены в том, что хотя бы один район скажет «да», два отказа станут серьезной неудачей для проекта стоимостью 26 миллиардов долларов.
«В конечном итоге, если оба района скажут «нет», нам придется начинать все сначала — и под нами я имею в виду Канаду, – говорит Лиз Мортон, вице-президент программы по выбору участка. – Мы, как страна, тогда действительно отодвинем решение этого вопроса на следующее поколение».
Прежде чем NWMO приступит к работе, муниципалитет и индейское племя, проживающее в районе любого из предложенных мест, должны подтвердить готовность разместить хранилище РАО.
В Южном Брюсе планируют провести референдум в конце следующего года. Мэр видит большой потенциал для непосредственного и опосредованного создания рабочих мест, если хранилище РАО будет расположено именно там.
«В этом месте мы оказались в стороне от большого экономического бума, который до сих пор наблюдался в Онтарио, — говорит Марк Гетц. – Мы видели его к западу от нас, к Великим озерам, и мы видели, как он распространяется от Торонто к востоку от нас… но мы пока не получили от него особых выгод».
Южный Брюс уже имеет глубокие ядерные корни, ведь рядом находится атомная электростанция Bruce Power. По словам Гетца, проект по ее реконструкции должен завершиться примерно в то время, когда начнется реализация проекта по строительству хранилища РАО, что даст возможность найти работу для специалистов.
Но в муниципалитете есть немало людей, которых это не убеждает — по оценкам Гетца, около 20 процентов из них входят в «Защитим наши водотоки» (Protect Our Waterways), главную оппозиционную группу, — и это вызвало «довольно сильные трения».
Южный Брюс также находится в тени Уокертона (провинция Онтарио), где в 2000 году семь человек погибли и тысячи заболели, выпив зараженную воду. По словам Билла Нолла, заместителя председателя организации «Защитим наши водотоки», страхи по поводу питьевой воды сохранялись там еще долго после трагедии.
«Существует большое беспокойство по поводу воды, — говорит Нолл. – Как только вы загрязните воду, вы уже мало что сможете с этим сделать».
О воде также много думают члены индейского племени оджибве Вабигун-Лейк, которые видели, как члены другого индейского племени на северо-западе Онтарио, в речной системе Инглиш-Вабигун, борются с отравлением ртутью на протяжении многих поколений после того, как в 1960-х годах фабрика в Драйдене сбросила 9000 килограммов этого вещества.
«Сейчас этот случай рассматривается как свидетельство того, как промышленность игнорировала нормы или как правительство не осуществляло надзор», — говорит вождь племени оджибве Вабигун-Лейк Клейтон Ветелайнен.
В запланированном хранилище радиоактивные материалы будут находиться под многоуровневой защитой, и для того, чтобы произошло загрязнение, «все должно выйти из строя», — говорит старший инженер по транспорту NWMO Ульф Штамер. Такой сценарий он не рассматривает.
Внешний защитный слой — это сама горная порода: хранилище находится на глубине около 500 метров в породе, выбранной из-за ее низкой проницаемости. Затем идут блоки бентонитовой глины, которые заключают в себе другие слои. Глина образует хорошую герметичность и естественным образом притягивает радиоактивные материалы, так что, если они будут мигрировать через другие слои под хранилищем, им будет трудно пробиться через глину, говорит Стамер.
Бентонитовая глина также разбухает, создавая давление, которое препятствует микробной коррозии, отмечает он.
Внутри бентонитовой глины будут находиться контейнеры, изготовленные из углеродистой стали и покрытые медью для предотвращения коррозии. Эти контейнеры были подвергнуты испытаниям на раздавливание под весом от 500 до 700 метров горной породы и двух километров льда, чтобы имитировать будущий ледниковый период, указывает Стамер.
«Этот контейнер может продержаться в хранилище долгое время… практически вечно», — говорит он.
Внутри контейнеров с отработанным ядерным топливом будут находиться топливные сборки (или стержни), изготовленные из коррозионностойкого циркалоя. В этих сборках содержатся собственно топливные таблетки, которые внешне напоминают толстую батарейку для часов. Они изготавливаются из порошка диоксида урана и запекаются в керамику, которая не так легко растворяется в воде.
Но все эти испытания, планирование и моделирование не уменьшают опасений критиков проекта, таких как организация «Защитим наши водотоки» из южного Онтарио или «Мы — безъядерный Север» на севере провинции.
«Вся эта затея — грандиозный эксперимент, — говорит Бреннайн Ллойд, представитель северной группы. — Нигде в мире нет глубинного геологического хранилища РАО… действующего. В NWMO любят говорить: «Ну, это лучшая международная практика», но практика подразумевает, что это уже делалось раньше. А практики нет. Никто не делал этого раньше».
В мире уже есть другие проекты глубинных хранилищ РАО, и финский — один из самых продвинутых. Недавно NWMO отправила чиновников и представителей общественности из обоих возможных районов Онтарио в поездку в Финляндию, чтобы они смогли своими глазами увидеть это хранилище.
Джоди Дефео, член совета Игнаса, участвовала в поездке и была потрясена масштабами проекта.
«Это было физически устрашающе, — говорит она. — В туннелях можно было уместить автомобиль. Это было очень удивительно».
По словам Дефео, она передает своему муниципалитету то, что узнала и увидела во время поездки, чтобы узнать мнение жителей, которое в конечном итоге определит ее голос, когда вопрос будет вынесен на рассмотрение совета Игнаса в следующем году.
«Я определенно могу сказать, что они вырезали из земли только то, что им было нужно, — говорит она. — Я могу говорить о том, что в их муниципалитете и в соседних муниципалитетах была экономическая стабильность. И я могу сказать, что… мы не будем первыми, что это уже было сделано до нас».
В настоящее время NWMO работает над соглашениями с затрагиваемыми муниципалитетами, чтобы люди могли ознакомиться с условиями, прежде чем принимать решения. По словам Мортон, в этих соглашениях будет предусмотрен механизм изменения масштабов проекта, поскольку некоторые региональные правительства (например, правительство провинции Онтарио) продвигают планы строительства новой крупномасштабной атомной станции, а также малых модульных ядерных реакторов.
Нынешний парк ядерных реакторов в Канаде произведет около 5,5 миллиона отработанных топливных сборок, при этом около 3,2 миллиона уже находятся в сухом или мокром хранилище на атомных станциях. После того как отработавшие топливные стержни выходят из реактора, они проводят около 10 лет, охлаждаясь в бассейнах с водой, прежде чем их помещают в контейнеры с толстыми бетонными стенами, обшитыми снаружи стальными листами.
Эти контейнеры рассчитаны на 50 лет, поэтому они не рассматриваются как долгосрочное решение, отмечает Мортон.
«Время, в течение которого вам придется обращаться с этим топливом, исчисляется тысячелетиями, — говорит она. – Поэтому не стоит обременять будущие поколения необходимостью следить за этим топливом и перекладывать его в новую упаковку каждое столетие или любое другое время на протяжении многих и многих веков».
По словам Мортон, за годы проведения информационных сессий, отчетов и исследований представители муниципалитетов принимали самое активное участие, задавая умные вопросы. В затронутых проектом муниципалитетах действуют комитеты по связям с общественностью, в состав которых входят как представители власти, так и обычные граждане.
Дуглас Калберт присоединился к комитету Южного Брюса 13 лет назад как представитель муниципалитета и говорит, что он видел медленный сдвиг в сторону поддержки проекта строительства хранилища РАО.
«Люди задают более подробные вопросы, — говорит он. – Некоторые рассматривают только аспект безопасности. Сейчас отходы хранятся рядом с озером Гурон (на электростанции Bruce Power), так что если поместить их в глубинное геологическое хранилище РАО, то они окажутся подальше от озера. Другие рассматривают будущие возможности трудоустройства для детей, третьи — экономический эффект».
По словам Мортон, когда в конце 2024 года будет выбрано место для строительства хранилища РАО, это будет только начало.
По оценкам NWMO, согласования с регулирующими органами займут около 10 лет, а строительство – еще около 10 лет. Отработанное ядерное топливо будет загружаться в хранилище на протяжении 50-60 лет, затем его эксплуатация перейдет в фазу «расширенного мониторинга», которая продлится около 70 лет.
«Будущим поколениям предстоит решить: думаем ли мы, что у нас есть все необходимые данные? И нужно ли нам продолжать мониторинг? — говорит она. — Или мы можем закрыть объект и запечатать шахту».
Элисон Джонс (The Canadian Press)