Совет министров Беларуси утвердил «Стратегию обращения с отработавшим ядерным топливом БелАЭС». Согласно документу, топливный цикл Белорусской АЭС составит 4 года с перезагрузкой ядерного топлива каждые 12 месяцев. По расчетам, за 60 лет два энергоблока станции дадут «5294 ТВС (тепловыделяющие сборки) с общей массой 2492 тонны тяжелого металла». Что будет дальше происходить с ОЯТ и радиоактивными отходами с атомной станции в Островце? На вопросы Charter97.org отвечает российский физик-ядерщик, эксперт программы РСоЭС «Безопасность радиоактивных отходов» Андрей Ожаровский:
— «Стратегия», которую опубликовало белорусское правительство, ни на чем не основана. С Российской Федерацией до настоящего времени не заключено межправительственного соглашения об обращении с отработавшим ядерным топливом.
Заключение этого договора предусмотрено межправительственным соглашением от 2011 года. Но сейчас уже 2019-й, на БелАЭС скоро привезут ядерное топливо — а соглашения по ОЯТ до сих пор нет.
И это первое, что все должны четко понимать: Беларуси не удалось договориться с Россией. Если бы все было просто, могли бы заключить соглашение по ОЯТ в 2012, 2013, 2014 и так далее годах.
Попытка публикации этой «стратегии» является попыткой прикрыть скандальную ситуацию: «Росатом» сейчас заставит Беларусь принять свежее топливо, а что делать с отработавшим топливом — неясно.
Давайте почитаем не то, что пишут СМИ, а саму «стратегию» — это очень интересно.
— И о чем именно в ней говорится?
— Вот, например, глава 6:
«Если соглашение о возврате ОЯТ в Российскую Федерацию не может быть исполнено, в качестве альтернативного варианта обращения с ОЯТ Белорусской АЭС на современном этапе принимается долговременное промежуточное хранение ОЯТ с последующим захоронением в глубинной геологической формации».
То есть, белорусское правительство только предполагает, что соглашение с Россией может быть заключено, и допускает, что это может и не состояться. И такие оговорки встречаются в «стратегии» несколько раз.
Согласитесь, если до сих пор не заключено соглашение, о котором договорились в 2011 году, наверное, есть какие-то серьезные разногласия. И легко установить, какие.
Российской Федерацией разрешается ввоз иностранного ОЯТ в двух случаях: для временного хранения и/или для переработки. Здесь надо пояснить, что слово «переработка» не очень хорошо отображает суть этого процесса. На самом деле «переработка ОЯТ» — это химический процесс по извлечению из ОЯТ не распавшегося урана и образовавшегося там плутония. Уран может снова быть использован в качестве топлива для АЭС, а плутоний идет для производства продукции военного назначения.
«Переработка» была придумана задолго до того, как появилось понятие «мирного атома». Это то, ради чего строились первые ядерные реакторы как в СССР, так и в США: выделять плутоний и делать из него начинку для бомб.
Но кроме «полезных» веществ — урана и плутония — в ОЯТ содержится еще много чего, а именно: все известные нам опасные радиоактивные изотопы — цезий, стронций, йод. Там целый коктейль из радиоактивных изотопов: на начальном этапе из около 2000 короткоживущих, а затем — из около 200 средне и долгоживущих радионуклидов.
То есть ОЯТ, это не только уран и плутоний, а еще целый «букет» радионуклидов, которые при попадании в окружающую среду всегда опасны. И после извлечения урана и плутония этот коктейль радионуклидов остается в так называемых «вторичных радиоактивных отходах», которые по законодательству РФ подлежат возврату в страну происхождения, то есть в Беларусь.
А теперь давайте посмотрим, что написано в «стратегии». Та же глава 6:
«Исходя из рассчитанных показателей степени воздействия … на окружающую среду предпочтительным является вариант, предусматривающий переработку ОЯТ».
И это наиболее сомнительное утверждение из всей «стратегии», потому что в мире нормальные страны переработкой ОЯТ не занимаются. Сейчас мировая тенденция — считать ОЯТ отходами с самого начало. Главная проблема переработки ОЯТ — в том, что при этом увеличивается объёмы радиоактивных отходов.
Но дальше в главе 6 — еще интереснее:
«В настоящее время предпочтительным вариантом обращения с ОЯТ Белорусской АЭС является переработка ОЯТ в Российской Федерации с возвратом в Республику Беларусь отходов, включенных в стеклоподобную матрицу, содержащих радионуклиды цезиево-стронциевой фракции, с исключением долгоживущих радионуклидов».
Вот это — наиболее важная часть документа, и из нее мы видим, почему между Беларусью и Россией до сих пор нет соглашения. Россия и не должна соглашаться с тем, чтобы возвращать в Беларусь не весь коктейль опасных радионуклидов, а только «цезиево-стронциевую фракцию», да еще и «включенную в стеклоподобную матрицу».
Здесь надо отметить: при переработке ОЯТ образуется огромное количество жидких радиоактивных отходов — их объем увеличивается примерно в 2000 раз. Я не преувеличиваю: при переработке одной тонны ОЯТ получается около 2000 тонн жидких радиоактивных отходов. Они, конечно, менее высокоактивны, но их объем резко возрастает.
И планировать, что все эти жидкие отходы будут оставаться в России и выливаться в реки и озера — это, мягко говоря, странно. И говорить о том, что в Беларусь вернуться только «среднеживущие» ядерные отходы — такие как стронций с периодом полураспада около 30 лет, а все остальные останутся в России — это действительно странные фантазии, не соответствующие действующему российскому законодательству. Которое, напомню, требует, чтобы ВСЕ ядерные отходы возвращались в страну их происхождения.
— Как получилось, что обе стороны, белорусские власти и Россия, утверждают «взаимоисключающие параграфы»?
— Я подозреваю, что в 2011 году, когда заключался договор на строительство БелАЭС, «Росатом» просто обманул белорусские власти, сказал: не волнуйтесь, мы и с отходами разберемся.
Если Беларусь, как сказано в «стратегии» получала бы назад только цезиево-стронциевую фракцию, то получается, что она регулярно выбрасывала бы в Россию тонны радиоактивных отходов от «переработки» ОЯТ. Со стороны это выглядит как попытка «смухлевать».
Но я подозреваю, что это следствие не того, что белорусская сторона пытается обмануть Россию, а того, что российская сторона сказала неправду в самом начале, в 2011 году.
Обратимся к главе 6 «стратегии»:
«При обращении с продуктами переработки ОЯТ (регенерированные ядерные материалы и не подлежащие дальнейшему использованию радионуклиды) рекомендуется руководствоваться принципом радиационной эквивалентности ввезенного в Российскую Федерацию в целях переработки ОЯТ и возвращаемых в Республику Беларусь продуктов переработки».
Согласитесь, это выглядит странно: Беларусь вывозит в РФ все — и «долгоживущие», и трансурановые элементы — а потом хочет забрать только «среднеживущие» цезий и стронций.
Но — читаем дальше:
«Методика определения указанной радиационной эквивалентности должна быть уточнена в рамках переговорного процесса между уполномоченными организациями Республики Беларусь и Российской Федерации».
Это прямое указание на то, что никаких договоренностей на сегодня нет, переговорный процесс не привёл к согласию и будет продолжен.
Если «Росатом», российская корпорация, согласится оставлять в РФ «долгоживущие» радиоактивные отходы, это будет нечестно по отношению к России. Думаю, что в этом вопросе так и не будет достигнуто согласия между белорусской и российской стороной.
Впрочем, белорусская сторона и сама это понимает и утверждает, что необходимо:
«Создание в Республике Беларусь объекта длительного хранения ОЯТ и ВАО (высокоактивных ядерных отходов), основанного на контейнерных решениях…», — говорится в главе 5 стратегии.
То есть, наконец всерьез рассматривается то, что придется строить в Беларуси объекты хранения и, скорее всего, захоронения радиоактивных веществ.
— Во сколько это обойдется белорусским налогоплательщикам?
— В «стратегии» приводятся определенные суммы, но, по моему мнению, экономическая оценка хранения и захоронения радиоактивных веществ с БелАЭС сильно занижена.
«Общие затраты по указанным вариантам обращения с ОЯТ при существующих технологиях оцениваются от 2,5 млрд. долларов США до 3,5 млрд. долларов США за весь период эксплуатации Белорусской АЭС (до 100 лет)», — говорится в документе.
И это — очень странно. Даже если сработает фантастический вариант и из России в Беларусь вернут только цезий и стронций, то их придется хранить около 300 лет. То есть, эту цифру умножаем на 3 и получаем около 10 миллиардов долларов расходов только на хранение цезиево-стронциевой фракции. Но, подчеркиваю, то, что в Беларусь вернется только она — это фантастический вариант.
В документе есть еще одна интересная «мечталочка» белорусских властей:
«К моменту возврата в Республику Беларусь отходов переработки ОЯТ (ориентировочно к 2050 году) требуется подтвердить наличие на территории страны установок для обращения с ними».
То есть, строить эти хранилища они планируют только к 2050 году. Наверное, в этом и была своеобразная «морковка» от «Росатома»: да, это будет стоить миллиарды, но никого из правящих страной сейчас не коснется — вряд ли эти люди доживут до 2050 года. Получается, что люди, принимающие решение о строительстве и запуске АЭС в Беларуси, снимают от себя ответственность.
Хочу сказать, что в развитых странах, в той же Швеции, затраты на работу по изоляции ОЯТ и других радиоактивных отходов рассчитывают на тысячелетия вперед.
Вот еще интересный момент по экономической стороне «стратегии»:
«В настоящее время в Республике Беларусь разрабатываются механизмы формирования фондов Белорусской АЭС, чтобы к окончанию сроков ее коммерческой эксплуатации в полном объеме накопить в этих фондах необходимую сумму на обращение с ОЯТ и РАО (радиоактивных отходов)».
Отлично! Белорусские власти еще только «разрабатывают механизмы», а в России у эксплуатирующей организации «Росэнергоатом» нет денег на работу с отработанным ядерным топливом. Если спросить у любой АЭС в РФ, есть ли у неё средства на обращение с ОЯТ, они ответят: нет, мы их собираемся запрашивать из госбюджета. В России такие «механизмы» не работают! Таким образом, вопрос «кто будет платить за переработку ОЯТ из Беларуси» остается открытым.
Хочу отметить еще один момент. Белорусские власти тешат себя надеждами, что к ним вернутся только цезий и стронций, поэтому утверждают: «Это исключит необходимость создания пункта захоронения ОЯТ или ВАО в глубоких геологических формациях, аналога которому в настоящее время в мире нет».
Вот это — совершенно верно. В мире нет долгосрочного решения проблемы высокоактивных ядерных отходов и отработавшего ядерного топлива. Нет ни одного действующего пункта захоронения долгоживущих высткоактивных радиоактивных отходов и ОЯТ, который бы решал проблему раз и навсегда. А те проекты, что есть, например в Швеции — очень дорогие и стоят около 9 миллиардов евро.
А переработка только увеличивает объем радиоактивных отходов и может стать причиной конфликтов между «Росатомом» и Беларусью.
В итоге может сложится такая ситуация, что временное хранилище ОЯТ, которое будет построено рядом с Островецкой АЭС, белорусские власти постепенно будут переименовывать в пункт длительного хранения, а потом — и в пункт постоянного хранения. Просто потому что других подходов нет. И авторы «стратегии» признаются в этом:
«В настоящее время национальной политикой обращения с ОЯТ многих стран предусматривается выжидательная стратегия долговременного контролируемого промежуточного хранения с отсрочкой принятия решения о типе топливного цикла».
И эта ситуация «выжидания» как раз и приедет к тому, что будущие поколения белорусов будут сталкиваться с необходимостью продолжать оплачивать — в течение, наверное, тысячелетий — расходы на то, чтобы радионуклиды с хранилища возле БелАЭС не попадали в окружающую среду.