Сколько в стране накоплено радиоактивных отходов (РАО)? Где они лежат? Что с ними делать? Как происходит перевозка и упаковка РАО? Где их размещают на окончательную изоляцию и что будет с ним через десять, сто, тысячу лет? Все о работе с радиоактивными отходами в России — в интервью руководителя Центра общественных связей Национального оператора по обращению с радиоактивными отходами (НО РАО) Никиты Медянцева.
— Радиация — тема, которая вызывает у людей страх: все вспоминают Чернобыль, Фукусиму, аварию на ПО «Маяк», а, с недавних пор, еще и историю с рутением, которого все испугались. Радиация — это действительно страшно?
— Радиация — это природное явление. На 85 процентов радиационный фон обусловлен природными факторами, на 14 процентов — современной медициной, авиационными перелетами, все остальное (даже в местах расположения атомных объектов) дает не более 1 процента. Радиоактивна даже картошка. Бананы по сравнению с многими другими продуктами более радиоактивны. Но если сравнивать их, например, с гранитом, то практически совсем не радиоактивны.
Радиоактивен бетон: в подвалах домов скапливается выходящий из земли радиоактивный газ радон. То есть радиоактивность — это такая же часть нашей жизни, как солнечный свет, воздух и вода. Все знают, что человек получает дозу, проходя рентгенографические обследования, но никто не задумывается, что такую же дозу он получает во время каждого более-менее продолжительного полета в самолете.
Наше предприятие занимается захоронением (этот термин сложился исторически, но мы предпочитаем использовать международную терминологию и говорить «финальной изоляцией») радиоактивных отходов, которые были накоплены в России за все годы.
Проблему изоляции РАО нужно решать не временно — как это происходило в СССР, когда решение, по сути, все время откладывали. Но тогда ставились другие задачи — наработка плутония, создание ядерного оружия, потом — атомной промышленности, и эти задача перевешивали все остальные.
Сегодня мы стоим перед необходимостью решать задачу изоляции радиоактивных отходов на максимально долгий срок — сопоставимый с периодом опасности радиоактивных отходов для окружающей среды и человека.
— Насколько много радиоактивных отходов сейчас в России? Где они лежат?
— В России накоплено около 500 миллионов кубометров РАО. Большая часть всех этих отходов сосредоточена в Теченском каскаде водохранилищ (неподалеку от ПО «Маяк» в Озерске, где в 1957 году произошла так называемая Кыштымская авария — прим. ред.) в донных отложениях. Доступ людей туда ограничен и там проводятся мероприятия по созданию системы барьеров, препятствующих распространению радионуклидов в окружающую среду.
До недавнего времени было еще озеро Карачай (там же — прим. ред.), но сегодня оно ликвидировано — засыпано грунтом. Это было сделано опять же в целях препятствования распространению радионуклидов в окружающей среде: если в Теченском каскаде с помощью гидротехнических сооружений можно поддерживать постоянный уровень воды, то в озере это невозможно, оно могло пересохнуть, могло обнажиться дно, что способствовало бы выветриванию радионуклидов. Но сегодня такой опасности уже нет, так как озера не существует. Надо отметить, что в этом месте РАО появились в результате форсированной реализации советского ядерного проекта, связанного с созданием паритетета ядерных зарядов с США.
Есть накопленные отходы, связанные с деятельностью предприятий атомной отрасли. Вообще, все радиоактивные отходы делятся на шесть классов. РАО 1 и 2 классов самые опасные, но их меньше всего по количеству. Это остеклованные высокоактивные РАО и среднеактивные отходы с длительным периодом полураспада — до сотен тысяч лет.
По нормам МАГАТЭ, для финальной изоляции радиоактивных отходов 1 и 2 класса предусмотрено размещение только в глубинных хранилищах.
Это действительно очень опасные отходы, и чтобы они точно не могли нанести вред окружающей среде, основным барьером безопасности должна стать стабильная на протяжении миллионов лет, хорошо гидроизолированная геологическая среда.
РАО 3 и 4 класса — это низко и очень низко активные отходы: в основном, одежда и оборудование: загрязненные радионуклидами перчатки, приборы, ветошь, строительный мусор и так далее. Их по нормам МАГАТЭ можно изолировать в приповерхностных хранилищах, то есть в сооружениях до ста метров глубиной. Пятый класс — это жидкие радиоактивные отходы, шестой — это отвалы горнорудной промышленности с повышенным радиационным фоном. Все эти отходы находятся в основном в пунктах временного хранения. С конца 2016 года Национальный оператор ввел в эксплуатацию первый пункт приповерхностного размещения РАО 3 и 4 классов. Жидкие РАО изолируются в глубинных геологических формациях на протяжении уже нескольких десятков лет.
— Сколько таких пунктов есть у НО РАО и где они находятся, если это не «военная тайна»?
— Не тайна — Национальный оператор стремится, чтобы его деятельность была максимально открыта общественности. Сейчас у нас есть четыре пункта: один — для твердых радиоактивных отходов 3 и 4 класса и три — для жидких РАО. Они находятся вблизи городов Димитровград, Северск и Железногорск, так как эти пункты привязаны к технологической цепочке существующих предприятий атомной отрасли (НИИ атомных реакторов, Сибирского химического и Горно-химического комбинатов).
Первый и пока единственный пункт финальной изоляции твердых радиоактивных отходов 3 и 4 класса находится в Новоуральске (он называется ППЗРО — приповерхностный пункт захоронения радиоактивных отходов). Полигон достраивался и вводился в эксплуатацию нами, но проектировался и строился еще до создания Национального оператора. В декабре 2016-го мы приняли на новоуральском хранилище первую партию радиоактивных отходов.
По планам, к 2020 году первая очередь ППЗРО в Новоуральске должна быть уже заполнена, а всего, с учетом всех очередей, этот объект будет вмешать около 53 тысяч куб. м РАО 3 и 4 классов.
Сейчас заканчивается проектирование двух других пунктов финальной изоляции РАО 3 и 4 классов (схожих по концепции с новоуральским) — речь об объектах вблизи Озерска и Северска. В Озерске планируется построить пункт мощностью около 200 000 куб. м. В городе уже прошли общественные слушания по предварительной оценке воздействия объекта на окружающую среду, в следующем году предстоит провести слушания по материалам обоснования лицензий на размещение и сооружение пункта финальной изоляции, после чего мы сможем приступить к стройке.
Еще один объект проектируется вблизи Северска, где находится Сибирский химический комбинат (Томская область) — там планируется пункт объемом около 150 тысяч куб. м РАО. Это не все объекты, которые планирует создать Национальный оператор, но по остальным перспективным площадкам окончательных решений пока нет. Известно лишь, что один будет на территории Приволжского или Южного федеральных округов, другой — на северо-западе страны. Там рассматриваются три региона: Ленинградская, Архангельская и Мурманская области.
Кроме этого, Национальный оператор изучает сейчас площадку, где планируется построить объект для размещения радиоактивных отходов 1-2 класса на глубине 500 метров — в Нижне-Канском скальном массиве недалеко от города Железногорска в Красноярском крае. Там сначала будет создана подземная исследовательская лаборатория, которая должна будет дать ответ на вопрос о безопасности (или небезопасности) размещения радиоактивных отходов в этом месте.
Сейчас уже начинаются работы по строительству наземной энергетической инфраструктуры подземной исследовательской лаборатории. Завершить ее строительство планируется к 2025 году. Исследования будут вестись как на стадии строительства, так и в последующие годы — будет проводиться целый комплекс исследований, в том числе отработка технологических операций по обращению с радиоактивными отходами. Сейчас трудно предсказать, когда будет приниматься решение о строительстве собственно хранилища — по-видимому, это будет не раньше 2030 года.
— Кто финансирует все эти работы и кто отвечает сегодня за радиоактивные отходы в России?
— 11 июля 2011 года, когда был принят закон об обращении с радиоактивными отходами, стало водоразделом: все РАО, образованные до этой даты, перешли в разряд исторических (накопленных), и государство взяло на себя обязательства по решению задачи их окончательной изоляции. В конечном счете, в соответствии с международными нормами и российским законодательством, все они должны быть захоронены — это бремя взяло на себя государство, бюджет Российской Федерации. А за все отходы, образуемые после этой даты, ответственность (прежде всего финансовую) несут предприятия, которые их образовали.
Они составляют прогнозные планы по образованию радиоактивных отходов, все это направляется в Росатом, который с помощью Национального оператора обсчитывает затраты на их финальную изоляцию и вырабатывает основу для тарифов, утверждаемых затем Федеральной антимонопольной службой. Прибыль в них не заложена: вся деятельность по захоронению РАО в России некоммерческая. Она направлена на решение единственной задачи — экологически безопасной изоляции радиоактивных отходов, то есть создание такой системы, которая исключает попадание радионуклидов в окружающую среду, чтобы они не могли навредить ни животным, ни растениям, ни человеку.
— Как обеспечивается эта безопасность? Где гарантии, что радиация не выйдет наружу?
— Эта задача решается путем создания объектов, в которых заложен принцип многобарьерности («URA.RU» подробно рассказывало о том, как устроен полигон НО РАО в Новоуральске). Скажем, для пунктов захоронения РАО 3 и 4 класса первый и второй барьеры — это упаковка самих РАО: специальные бочки, помещенные в мощные бетонные контейнеры.
Третий защитный слой — инертное вещество, заполняющее пространства между контейнерами. Четвертый — толстые бетонные стены самого хранилища, пятый — так называемый «глиняный замок» вокруг него, шестой слой — естественная природная среда, которая будет формироваться вокруг после того, как очередная секция хранилища будет заполнена и законсервирована (сверху будут почва и растительность). Внешне это будет выглядеть, как газон на холме (так выглядят подобные пункты захоронения РАО, например, во Франции).
Разумеется, во время эксплуатации объекта и даже после того, как он будет законсервирован, будет постоянно вестись экологический мониторинг. Мы контролируем на объектах и вокруг них все: атмосферный воздух, снежный покров, даже подземную воду — с помощью сети скважин. Все эти результаты предоставляются в Ростехнадзор, в «Росатом», а также включаются в отчеты НО РАО, которые публикуются в интернете и в форме буклетов.
— За современные объекты можно не переживать, а что с отходами, складированными на атомных предприятиях?
— Почти все они находятся на поверхности — во временных хранилищах, рассчитанных на 30-50 лет. Этот срок продлевается (максимум до 70 лет), но это предел: строительные конструкции изнашиваются, другие инженерные барьеры тоже не вечны. Проблему нужно решать срочно!
— Эти запасы радиоактивных отходов как-то проверяются, подвергаются ревизии?
— В последние годы проходила инвентаризация временных хранилищ. Мы напрямую не участвовали в ней — ее по решению правительства проводила Госкорпорация «Росатом». Итоги уже есть, но не все решения еще приняты.
— Такие временные хранилища есть и Уральского электро-химического комбината в Новоуральске (они расположены рядом с ППЗРО). Какой будет их судьба?
— По ним решения пока нет. По нашим наблюдениям (в этой зоне есть и наши скважины), выхода радионуклидов за пределы хранилищ нет, поскольку все они надежно изолированы в «глиняном мешке». Но, в логике тех процессов, которые идут сейчас, я думаю, что эти хранилища вполне могут со временем быть реабилитированы: вскрыты, радиоактивные отходы оттуда извлечены, переупакованы и размещены в современных пунктах изоляции РАО. Но решение еще только предстоит принять и его неотъемлемая основа — обеспечение безопасности.
— Как обстоит сегодня ситуация с транспортировкой радиоактивных отходов?
— Мы занимаемся только созданием пунктов и размещением в них радиоактивных отходов. Транспортировкой занимаются другие специализированные, имеющие лицензию предприятия, например ФГУП«РосРАО». Технологии безопасной перевозки существуют очень давно и непрерывно совершенствуются. Модернизируются, например, специальные транспортно-упаковочные комплексы. Отходы 3 и 4 класса транспортируются в основном автомобильным транспортом, отходы 1 и 2 класса — железнодорожным транспортом на специальных платформах.
Причем технология в последнем случае по сути такая же, как при транспортировке отработавшего ядерного топлива (ОЯТ) — она осуществляется уже очень давно, это четко отлаженный, полностью отработанный процесс. Но радиоактивные отходы с точки зрения транспортировки потенциально на порядок менее опасны, чем ОЯТ. Так что новизны здесь никакой нет, но «запас прочности», с точки зрения безопасности транспортировки, очень большой. ОЯТ транспортируется не только у нас, но и повсюду в Европе.
— Зачем?
— Сборки ядерного топлива делаются в одних странах (в том числе и в России), используются в других. По договорам они поставляются за границу, но после того, как они закончили работу в реакторе, их могут вернуть на переработку, после которой страна-переработчик должна вернуть радиоактивные отходы в ту страну, где они образовались при использовании сборки. Сегодня практически во всех странах ввоз и вывоз РАО запрещен.
— В прессе мелькала информация о том, что НО РАО заключил контракт с французской компаний ANDRA. О чем это соглашение?
— ANDRA — это французский аналог российского Национального оператора. Мы дружим с 2012 года, когда только появился НО РАО — тогда был подписан меморандум о намерениях между «Андрой» и «Росатомом». Так как 5-летний срок закончился, и Госкорпорация «Росатом» заключила с французским оператором новое соглашение. Исполнителем по нему является ФГУП «НО РАО». Суть Соглашения в организации научно-технического и информационного сотрудничества, взаимном консультировании.
Также мы взаимодействовали с коллегами из других стран, например, Германии, Финляндии, Венгрии — недавно делегация НО РАО и российских журналистов посетила временное хранилище ОЯТ возле АЭС в городе Пакш и хранилище твердых радиоактивных отходов на глубине 250 метров в местечке Батаапати («URA.RU» подробно рассказывало о работе этих объектов — прим.ред.)
— Что самое главное удалось почерпнуть из международного опыта?
— Для нас было очень важно узнать, как у зарубежных операторов (ANDRA во Франции, PURAM — в Венгрии) организованы различные направления работы. В том числе, например, с общественностью. Для нас это — очень важное направление работы.
Мы понимаем, что объективное информирование — важнейшее направление. Нужно создавать доступные массивы информации, чтобы те, кто хочет разобраться, могли в любой момент получить к ней доступ. Это необходимо осуществлять и в виртуальном формате, и в реальном — в виде информационных центров.
В виртуальном формате вся информация о нашей деятельности есть на нашем сайте. Кроме того, мы готовимся к пуску в 2018 году сайта, посвященного подземной исследовательской лаборатории, которая создается в Нижне-Канском массиве. Что касается реального формата, мы — на пути организации информационных центров в городах нашего присутствия, например, в Железногорске (он будет посвящен создаваемой подземной лаборатории).
В такие информационные центры должен быть свободный доступ для всех желающих. В первую очередь нас интересуют учащиеся и студенты: во-первых, они быстро и легко усваивают знания, во-вторых, долгосрочная реализация наших проектов заставляет думать о тех, кто завтра будет в активном возрасте. Поэтому в Новоуральске, например, мы рассматриваем перспективу размещения экспозиции в филиале Московского института ядерной физики (МИФИ) — там очень хорошая база, есть студенты, которые учатся по специальностям, в том числе связанным с обращением с радиоактивными отходами.
Также мы планируем развивать школьные проекты, например, вместе с учителями школы №54 Новоуральска хотим разработать учебные блоки, посвященные обращению с радиоактивными отходами. Логика проста: чем больше мы знаем о радиации, тем меньше страха. И лучше изолировать радиоактивные отходы, обеспечивая безопасное их хранение, чем не решать проблему вовсе, перекладывая ее на плечи будущих поколений.