На днях руководитель фракции ЛДПР в Госдуме Владимир Жириновский обратился к министру природных ресурсов и экологии Дмитрию Кобылкину с запросом. Он переправил Кобылкину письмо о том, что обнинские садоводы облучаются радиоактивными материалами — участки находятся прямо над могильниками. Это тот редкий случай, когда чиновникам можно только посочувствовать — им предстоит разбираться в том, чего нет.
Страшные истории
Один пожилой москвич, у которого под Обнинском дача, просит Жириновского «спасти садоводов от отравления ядерными отходами». Дескать, несколько садовых обществ в окрестностях города расположены прямо на могильниках радиоактивных отходов. А эти могильники появились еще в 40-е годы.
«…На обнинском ядерном центре… с 1943 по 1949 год по технологии немецкого ядерного реактора было переработано 100 тонн окиси урана и 1 200 тонн урановой руды методом диффузии, центрифугирования и электромагнитным способом на синхрофазотроне для получения одной атомной бомбы, — докладывает дачник. — По распоряжению Берии более 1 300 тонн отходов были захоронены рядом с ядерным центром». Якобы это из мемуаров Павла Судоплатова, известного разведчика, организатора убийства Троцкого.
Начнем с того, что Судоплатов никакого отношения к «атомному проекту» не имел. Во-вторых, лаборатория «В» была образована не в 1943, а в 1946 году, но это мелочи. А не мелочь то, что секретный научный центр занимался совсем другим!
Все документы по «атомному проекту» 40-50-х годов опубликованы. Из них понятно, что главная задача лаборатории «В» заключалась в создании энергетического реактора. Никакой переработки руды здесь не было и быть не могло — это происходило в других местах.
«В Лаборатории «В» работы по атомной бомбе не велись. Наши ученые не участвовали даже в расчетах, — написано в официальном ответе ФЭИ по этому вопросу. — В 40-е годы на территории сегодняшнего ФЭИ было только здание главного корпуса и пара небольших построек рядом. Научная лаборатория со штатом сотрудников в несколько десятков человек занималась только наукой. Перерабатывать тонны чего-либо было просто негде и не на чем, даже теоретически».
Да и синхрофазотрона у нас отродясь не бывало. Правда в том, что с 1947 года в лаборатории «В» под руководством Александра Лейпунского приступили к его разработке. Но построили его спустя 10 лет — не в Обнинске, а в Дубне.
Далее автор письма сообщает Жириновскому, что в экспозиции обнинского музея есть материалы о том, что на могильнике радиоактивных отходов паслось стадо из 6 500 коров, и буренки отравились цезием. «Это, мягко говоря, не соответствует действительности, таких материалов у нас нет, — комментирует директор музея Алина Кащеева. — Выдумка чистой воды».
Граммы, а не тонны
Одним словом, письмо дачника пестрит ошибками, неточностями и откровенной неправдой. Тем не менее, есть вопрос, с которым стоит разобраться: а куда девались радиоактивные отходы? Судя по опубликованным документам, в 1940-е годы работа велась с граммами радиоактивных веществ, а вовсе не с тоннами. Необходимость утилизации радиоактивных отходов появилась только в середине 1950-х годов, когда была пущена Первая АЭС и построили другие реакторы и стенды. Тогда на территории ФЭИ появился могильник радиоактивных отходов.
«В настоящее время на территории ФЭИ и прилегающей территории нет очагов повышенного радиационного фона, что подтверждается данными мониторинга, — гласит официальный ответ института. — На территории нынешних садовых обществ захоронение радиационных отходов лаборатории «В» не производилось. Любые сомнения по поводу наличия радиоактивного загрязнения могут быть легко развеяны дозиметрическим контролем».
Алексей Собачкин (“НГ-Регион”)