Правозащитная экологическая организация «Беллона» предупреждает о смертельной опасности, которую представляют для людей старые долговременные огневые точки (ДОТы), найденные поисковиками-любителями в Карелии. Местные власти растеряны и не знают, что делать с опасной радиоактивной находкой.
Найденные экологами ДОТы – это часть Карельского укрепрайона (КаУР). Военные ушли отсюда в 1993 году. Оказалось, что для обустройства ДОТов использовались металлические пластины со светосоставом постоянного действия, содержащие радий-226. Поднесенный к ним дозиметр показывает опасные для человека уровни радиоактивного излучения. С момента ухода военных здесь побывали тысячи людей. Эти ДОТы – излюбленное место детских и взрослых игр, краеведы водят сюда экскурсии, здесь ночуют бомжи и «дикие» туристы.
Первыми опасность обнаружили не экологи, а поисковики – в карельские ДОТы забрел член объединения поисковых отрядов «Северо-Запад» Антон Коломицын. По его словам, он хотел сделать фотографии интерьеров одного из хорошо сохранившихся ДОТов, и у него в машине случайно оказался дозиметр, который он решил взять с собой.
– Мы туда поехали с председателем «Северо-Запада» – дай, думаю, возьму дозиметр из машины, мало ли что, проверим. По этим ДОТам всю жизнь лазили все, и я в том числе, а тут решил взять дозиметр – раз уж он у меня оказался. И мы были очень неприятно удивлены – такой там оказался фон – от панели, шкалы слепого наведения. Она покрыта такой специальной краской, светосоставом на основе радия-226. Эти шкалы появились там в 50-е годы, когда была модернизация КаУРа.
– А те, кто наносил эту краску, знали, как она опасна?
– Не думаю. В те годы и у нас, и за рубежом очень много делалось аппаратуры со светящимися шкалами – не только в самолетах, на кораблях и подводных лодках, но даже в часах – этот светосостав наносили на стрелочки, чтобы их было видно в темноте. Это краска на основе сульфата цинка, в нее добавлены изотопы радия-226. Когда на сульфат цинка попадают альфа-частицы, он начинает светиться желтоватым светом. Позже, в 60-е годы, когда люди поняли, что это опасно, стали делать краску со светонакопителем, которая светится зеленоватым светом. До 90-х годов ДОТы были законсервированы, входы в них были закрыты. Пока укрепрайон был в составе действующей воинской части, туда никто не лазал. А потом денег не стало, его списали и забыли. В 90-е годы никто бы не смог выделить денег на утилизацию и дезактивацию всего этого.
Самое плохое, что там рядом много садоводческих хозяйств, мемориал «Лемболовская твердыня», туда лазают дети, геокэшеры – это такая туристическая игра, геокэшинг, она сейчас очень популярна и состоит в поиске «сокровищ» с помощью спутниковых навигационных систем.
Мы пошли в этот дот. Попасть туда никакого труда не составляет, все эти ДОТы открыты, мы сами – краеведы, поисковики – составляем карты их расположения. Иногда всплывают кусочки архивных схем – из того, что не секретно. Потому что в основном информация по КаУРу до сих пор закрыта.
– А если запросить информацию у военных?
– Военные скажут, что там все нормально, не поднимайте шума. Там вообще такая ситуация: непонятна юридическая принадлежность этих ДОТов. До 90-х годов они были на балансе у Минобороны, на консервации, а потом денег не стало и их забросили. Вокруг появились всякие садоводства. И многие ДОТы оказались на территории садоводств, дачных поселков и вроде бы стали принадлежать муниципалитетам – как и земля. Но есть тонкость: непонятно, начинка этих ДОТов – это движимое имущество или недвижимое? Если движимое, то оно по закону принадлежит Минобороны, а если недвижимое – то муниципалитетам или другим собственникам земли. Непонятно, кому это принадлежит и кто этим должен заниматься и за это отвечать. В принципе, МЧС точно должно этим заниматься – вопрос в том, кто за это будет платить. Видимо, будет своего рода «футбол» между ведомствами.
Краевед Алексей Шварёв, директор Клуба истории и фортификации КИФ, хорошо знает историю ДОТов Карельского укрепрайона.
– Основной период их строительства – с 1928 по 1938 год, затем было еще несколько этапов строительства, один из них – в 1937–38 годах. Их достраивали во время войны и после войны, вплоть до 50-х годов. Эти ДОТы славны тем, что во время Великой Отечественной войны за них не прошли финские войска, наступавшие с севера на Ленинград. Из всей линии Сталина это единственный укрепрайон, который не был прорван противником, полностью выполнил свою боевую задачу. До войны было построено порядка 200 ДОТов, потом линию усиливали, сейчас насчитывается до 250 различных сооружений. В 50-е годы велась модернизация Карельского укрепрайона, возможно, в это время и были установлены эти шкалы слепого наведения, потому что в 50-е годы атома не очень опасались.
Линия КАУРа тянется по всему Карельскому перешейку от Финского залива до Ладожского озера и находится вблизи населенных пунктов Сестрорецк, Белоостров, Медный Завод, Агалатово, Керро, Грузино, Менюмяки, Васкелово, Гарболово. Раньше населенных пунктов было гораздо больше, теперь появились садоводства, правда, они на карте не обозначены. Некоторые ДОТы попали на территорию садоводств, есть дома, построенные на таких ДОТах как на фундаментах. Они используются в качестве погребов, вполне возможно, там около этих радиоактивных шкал стоят всякие соленья-варенья. Люминофор через несколько лет после нанесения выгорает и больше не светится, иначе мы бы заметили эти шкалы раньше. Ведь ДОТы посещаются всякими любителями уже лет 15–20, но поскольку ничего уже не светится, заметить что-то можно только с помощью приборов. Поэтому это излучение и обнаружили так поздно. Эти ДОТы, конечно, являются заслуженными памятниками, но до сих пор они как памятники не обозначены.
Был в радиоактивных ДОТах и эксперт «Беллоны» по атомным проектам Алексей Щукин.
– В этих ДОТах не было электрического освещения, вот поэтому там и установили эти панели с люминофором, который светится долгие годы. Любой фонарик скоро погаснет, а это свечение долговременное. Эти составы наносились на очень многие приборы, наносили их в основном женщины, и известны сотни случаев, когда у них развивался рак пищевода, рак горла. Раньше этому уделяли меньше внимания – возможно, когда появились эти краски, мало кто знал об их вреде. Радий – это альфа-излучатель. И он остается везде, в том числе на частях предметов, которые там остались. Соли радия попадают на руки и с едой могут проникнуть в организм. Там еще оттого повышенный фон, что радий, частично переходя в воздух, становится аэрозолем и попадает в дыхательные пути. То есть может попасть в пищевую цепочку и разрушать клетки, а может попасть в кости. Это тот же механизм, что и с кальцием, человек облучается всю жизнь.
Мой прибор, сертифицированный, прошедший госпроверку, там зашкалил, значит, на самом деле, радиация намного больше, чем он может замерить. Дальше можно специальными приборами замерить все точно, но мы пока такую задачу не ставили. Главное сейчас – прекратить доступ в эти ДОТы, там же очень интересно, я и сам бы там ползал долго, если бы не радиация. Там стояли станковые пулеметы, и сейчас у них нет только стволов – все остальное осталось, можно их крутить, вращать все эти ручки. Там осталась система очистки воздуха, она работает, крутится со страшным звуком, как будто сирена ревет. Это чтобы можно было пережить химическую атаку. И люди там собираются, иногда даже ночуют. Туда водят на экскурсии детей, туда мамы и папы забираются, все вместе играют.
Нужно заварить эти двери, поставить знаки – опасно для жизни. И как можно быстрее поднять шум. А потом уже вызвать специалистов, которые занимаются захоронением радиоактивных веществ – например, из «Родона» в Сосновом Бору, у них есть и контейнеры, и специальная техника. Объемы здесь небольшие, единственная проблема в том, что это не рядом с шоссе – тяжелый контейнер туда и обратно дотащить будет не так просто.
По словам руководителя лаборатории общественного контроля при экологической комиссии Законодательного собрания Ленинградской области Сергея Грибалёва, пресс-служба Ленинградского военного округа заявила, что ДОТы не представляют опасности. Он и его коллеги, получив сигнал о радиоактивных ДОТах, на следующий день оперативно выехали на место и провели обследование нескольких ДОТов. Сергей Грибалев подтверждает информацию, полученную от Антона Коломицына.
– Там были превышения радиационного фона в сотни раз. Если рядом с ДОТом фон был где-то 10 микрорентген в час, это на уровне областного фона, то внутри ДОТа уровень был превышен в 300 раз, а сам радиоактивный элемент – планка наведения огня, покрашенная радиоактивной краской, превышала норму в 500 тысяч раз. Раньше в такую флуоресцентную краску добавляли радий, не знали, как это опасно. Взять хоть командирские часы, которые в темноте светились и были очень популярны в прошлом веке, их все носили, но если их замерить, там будет около 1000 микрорентген в час. А потом мы удивляемся – у одного онкология, у другого, а это простое незнание основ безопасности жизнедеятельности.
Роспотребнадзор и военные занимаются казуистикой, они говорят, что данные объекты не ухудшают радиационную обстановку
Когда мы увидели, что в ДОТах такой радиационный фон, сразу сообщили и в прессу, и сотрудникам МЧС, которые с нами были, продемонстрировали наши замеры. Они все измерили сами и с нами согласились. А Роспотребнадзор и военные занимаются казуистикой, они говорят, что данные объекты не ухудшают радиационную обстановку в данном месте. Формально они правы – за стенами этого бетонного ДОТа все в пределах обычного фона, а вот внутри – повышенная радиация. Ведь эти ДОТы открыты, они доступны для детей, для всех жителей Ленинградской области. Люди туда проходят, не зная, что им угрожает. Ведь нет надписи, что это радиационно-опасный объект, и он не закрыт.
Многие ДОТы расположены рядом с населенными пунктами, и летом они превращаются в детские площадки для тех, кто любит поиграть в «войнушку». А поисковики водили в них экскурсии, не зная, как это опасно. Хорошо, что у одного человека оказался с собой дозиметр и он это увидел, дал нам сигнал тревоги, а мы съездили и проверили. Это чистая случайность – а так это могло бы продолжаться еще десятилетиями. Я с 2007 года являюсь начальником департамента экологического надзора, у меня огромный опыт, но я, к своему стыду, не знал, что эти ДОТы несут в себе такую опасность.
– А как вы считаете, вина военных в этом есть?
– Военных винить сложно. Видно, что там были установлены решетки и замки. Но они давно сбиты и срезаны, понятно, что военным за всем этим не уследить. Единственное, что мне не нравится, это то, с каким ожесточением они пытаются всем внушить, что никакой опасности не существует. Это неправильный подход. Они, как только увидели сообщения об этих ДОТах, сразу же заявили, что они не опасны для окружающей среды. И Роспотребнадзор заявил, что в населенных пунктах радиации нет. Они не злодеи, но – простота хуже воровства. Главное – отвести от себя все подозрения и ничего не делать. Что стоит для таких мощных структур повесить табличку – «Повышенная радиация, будьте внимательны», дать информацию. Они могли бы предупредить, а вот это их «мы ни при чем» сродни тому, что они оставляют людей в опасности.
– Как вы считаете, будут эти ДОТы дезактивированы?
– Судя по этим ответам военных, никто этим заниматься не будет. Я буду выносить этот вопрос на комиссию по экологии областного законодательного собрания, буду просить, чтобы провели полное обследование. Это затратные работы, и этим должны заниматься специалисты. Но прогнозы у меня пессимистические. Областные депутаты в шоке от того, что в Год экологии идет резкое сокращение всех природоохранных программ и финансирования всех экологических проектов. И если мы еще попросим денег на дезактивацию ДОТов, то, наверное, столкнемся с нежеланием их выделять и тратить.
Сергей Грибалев надеется только на активность местных жителей и на средства массовой информации, которые предупреждают людей об опасности. И еще он надеется на то, что найдутся благотворительные организации, которые помогут сделать таблички, предупреждающие о том, что ДОТы – это радиационно опасные объекты. И на то, что власти дадут денег хотя бы на заваривание ведущих в ДОТы дверей.