Планы лидера австралийской оппозиции Питера Даттона по обеспечению страны атомной энергией эксперты называют дорогостоящим «миражом», который рискует отложить переход к чистой энергетике.
Однако для многих коренных народов Австралии сегодняшняя ядерная политика воскрешает призрак прошлого опыта взаимодействия страны с атомной промышленностью, напоминает издание The Conversation.
Коренные народы по всей Океании хранят общую память о жестокой истории испытаний ядерных бомб, добычи урана и захоронения радиоактивных отходов – все эти события непропорционально сильно затронули их самих и их предков.
Хотя может показаться заманчивым разделить их, связи между военной и гражданской ядерными отраслями – то есть между ядерным оружием и атомными электростанциями – хорошо установлены. Экономисты Ларс Зорге и Анне Нойманн в своей работе 2021 года утверждают, что отчасти мировая гражданская ядерная индустрия была создана для легитимации разработки ядерного оружия.
Причинно-следственные связи между военным и гражданским использованием атомной энергии действуют в обоих направлениях.
Как пишут Зорге и Нойманн, многие технологии и навыки, разработанные для использования в ядерных бомбах и подводных лодках, в конечном итоге находят применение в производстве атомной энергии. Другой экспертный анализ показывает, что страны, получающие мирную ядерную помощь в виде технологий, материалов или навыков, с большей вероятностью инициируют программы создания ядерного оружия.
С момента первой атомной бомбардировки Хиросимы в 1945 году коренные народы Тихого океана поют, пишут и говорят о ядерном колониализме. Некоторым говорили, что жертва их земель и образа жизни приносится «во благо человечества».
Сегодня они продолжают использовать свои тела и голоса, чтобы противостоять обещаниям благожелательного ядерного будущего – видению, которое часто использовалось для оправдания страданий и перемещения их самих и их предков.
В 2023 году танцевальная компания Bangarra представила постановку Yuldea. В центре этого представления – Юлдил Капи, постоянный источник воды в пустыне.
На протяжении тысячелетий этот источник поддерживал жизнь народов анангу и нунга, а также множества других растений и животных в Великой пустыне Виктория и на крайнем западе Южной Австралии.
В 1933 году Юлдеа стала местом расположения миссии Оолдеа. Затем, в 1953 году, когда британцы начали испытания ядерных бомб на близлежащих полигонах Эму-Филд (1953) и Маралинга (1956–1957), местные жители анангу пила нгуру были выселены со своей земли в миссию.
Постановка Yuldea, режиссером которой выступила Фрэнсис Рингс, представительница народов вирангу и мирнинг, рассказывает историю этой земли в четырех актах: первый акт «Сверхновая», второй акт «Капи» (Вода), третий акт «Империя» и четвертый акт «Дух Оолдеа».
Последствия ядерных испытаний напрямую затрагиваются в части под названием «Черный туман» (в третьем акте, «Империя»). Тела танцоров извиваются и дергаются в спазмах, когда с неба падает черный туман, представляющий собой облако радиоактивных частиц, образовавшееся в результате испытаний оружия. В действительности это облако могло вызывать пожизненные травмы при вдыхании или попадании внутрь, включая слепоту.
Но Yuldea – это больше, чем просто история разрушения. Исследуя отношения анангу и нунга с землей до и после ядерных испытаний, постановка утверждает их незыблемое присутствие в регионе. Это отражено во вступительных словах, которые передают идею о том, что они являются памятью, видимой сквозь мерцающий свет на воде, местом историй, где черные дубы стоят на страже, памятью, вырезанной на деревьях и нарисованной на скалах, охватывающей все стороны света, хрупким ландшафтом жизни и потерь.
Подкаст Nu/clear Stories (с 2023 года), созданный женщинами маохи (таитянками) Милилани Ганиве и Мари-Элен Вильерм, использует рассказывание историй для осмысления последствий колониальных ядерных испытаний.
Ганиве и Вильерм обращаются к воспоминаниям о французских ядерных испытаниях на островах Муруроа и Фангатауфа в Маохи Нуи (Французская Полинезия) с 1963 по 1996 год.
Вместо линейного понимания времени, которое оставляет прошлое в прошлом и идеализирует будущее «прогресса», Nu/clear Stories опирается на философию коренных народов о циклическом или спиральном времени, настаивая на том, что, обращаясь к прошлому, мы можем понять, как история формирует настоящее и будущее.
Как говорит Ганиве, представляя первый эпизод «Молчания и вопросы», они являются частью долгой цепи людей, нашедших смелость говорить до них. Она подчеркивает, что признание их вклада здесь означает помнить, что без них они не смогли бы говорить сегодня. И поэтому сегодня они стоят на их плечах, твердо обратив лицо к прошлому, но вглядываясь глубоко в будущее.
В своем видео-стихотворении 2018 года «Помазанный», части III серии Dome, женщина с Маршалловых островов Кэти Джетнил-Киджинер отдает дань уважения острову Рунит. Этот остров в атолле Эниветок был превращен в свалку отходов американских испытаний ядерных бомб, проводившихся между 1946 и 1958 годами.
Огромный бетонный купол был построен на острове Рунит в 1970-х годах, чтобы покрыть около 85 000 кубических метров радиоактивных отходов. Остров стал известен среди народа Эниветока как «Гробница» – гробница, которая и сегодня продолжает пропускать ядерную радиацию в океан.
Однако, как и создатели Yuldea и Nu/clear Stories, Джетнил-Киджинер отказывается помнить остров Рунит только как ядерное кладбище. Вместо этого она обращается к нему как к давно потерянному члену семьи или предку, который, как она надеется, будет полон историй.
Джетнил-Киджинер обращается к острову через свое стихотворение, создавая разрушительный контраст между тем, чем он был когда-то, и тем, чем он является сейчас. Она говорит, что когда-то он был целым островом, с хлебными деревьями, усыпанными зелеными плодами, шепчущими обещания огромных каноэ. Крабы, покрытые белым песком, сновали среди корней пандануса. Под высокими кокосовыми пальмами спали грядки спелых арбузов, набухших от сока. И его защищали могущественные ироидж, вожди, рожденные женщинами, которые могли беременными проплывать мили под полной луной. Затем, продолжает она, он стал полигоном. Девять ядерных бомб поглотили его, одна за другой, охваченные адским пламенем. Он стал кратером, пустой утробой. Плутоний, измельченный в бетонную смесь, заполнил его полую пещеру. Он стал гробницей. Он стал бетонной оболочкой. Он стал застывшей историей, неподвижной, незабываемой.
Хотя Джетнил-Киджинер описывает себя как «кратер, пустой от историй», она продолжает находить истории в «Гробнице»: а именно, легенду о Летао, сыне богини-черепахи, который превратился в огонь и в руках маленького мальчика чуть не сжег деревню дотла.
Сопоставляя этот огонь с ядерными бомбами США, она завершает свое стихотворение «вопросами, твердыми как бетон»: кто дал им эту власть? Кто наделил их силой сжигать?
В своей книге «Жизнь в ядерном мире: от Фукусимы до Хиросимы» (2022) Бернадетт Бенсод-Венсан и другие авторы исследуют, как «ядерные акторы» представляют ядерные технологии как «незаменимые», «обыденные» и «безопасные», аккуратно отделяя ядерную энергию от ядерной истории.
Такое позиционирование помогает ядерным акторам избегать ответов на конкретные вопросы. Это также помогает скрыть колониальную историю ядерных технологий – историю, которая просачивается в настоящее. Но не все принимают такое позиционирование.
Деятели искусства из числа коренных народов напоминают нам, что ядерное прошлое должно быть в центре внимания, когда мы смотрим в будущее и формируем его.